Судьба лишь вымысел для нас.

Пролог.

Был теплый летний вечер, луна сияла в окошко моей комнаты, а вокруг луны сверкали звезды необычным ярким светом. Было страшно и горько вспоминать о том, что сегодня от меня ушел по-настоящему любимый мной человек. Слезы капали из глаз, сверкая на кожаном диване. Жизнь стала мне безразлична, как и все, что я заработал за девять лет своей карьеры. Двухкомнатная квартира на пятом этаже с евроремонтом, обстановка, не отличавшаяся от квартиры влиятельных бизнесменов. Все стало мне безразлично именно сейчас. Меня трясло, слезы не давали глотнуть воздух. Я курил, хотя не понимаю, как я мог это делать. После курения я пошел на кухню, достал из моего мини-бара водку и принялся, как последний алкоголик, пить ее в одиночку. Я не чувствовал жжения в горле, мне казалось, что я пил воду, но вскоре эта вода дала о себе знать: я почувствовал легкое опьянение и головокружение. Мне стало плохо. Я начал анализировать всю свою жизнь от первого вздоха до сегодняшнего дня. Мне стало еще хуже. Теперь уже покапали не слезы, а настоящий ливень лился по моим щекам. Сердце сжимала дикая боль, боль оттого, что меня бросили, что я никому не нужен. Я еле как переборол себя встать, и направился в ванную набирать воду. После удачного завершения всего задуманного, я зашел в комнату и прихватил одно лезвие. Пачку этих лезвий я купил вчера, решил, что старое изрядно затупилось, и я хотел сменить его для того, чтобы мой любимый парень всегда меня видел ухоженным, чисто выбритым и красивым. Но, увы, он бросил меня, как мусор, ненужный мусор! Скотина! Итак, я взял лезвие и направился в ванную.

Глава 1.

Родился я в нормальной семье. Но когда мне было 13 лет, мои родители умерли в автокатастрофе, поэтому меня определили в местный московский детский дом. Естественно, он повлиял на меня не очень уж хорошо: кругом были мальчики примерно моего возраста. Меня начало влечь к ним: телосложение, полуголое тело, красивые ноги, прекрасные руки. Я полюбил одного из тех мальчиков, его звали Антон, Антоша, а впрочем, не имеет значения. Я боялся к нему подойти, сказать, что люблю, обнять его. И я страдал из-за этого, из-за чувства неполноценности, из-за несхожести с другими пацанами в том, что они постоянно говорили, что любят какую-то девчонку из класса. Я бы так и продолжал страдать, если бы не один случай. Как-то раз я проснулся ночью оттого, что мне стало очень плохо. Я полежал немного в кровати и пошел в ванную умыться. Я чуть слышно подошел к двери и тихо ее открыл. Я увидел то, что в буквальном смысле парализовало меня: в ванне стоял мой любимый Антон и целовал какого-то парня. Я тогда готов был провалиться сквозь землю, комок ревности подкатил к горлу, я готов был набить ему морду, но вовремя взял себя в руки. Я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел обратно в свою кровать. Наутро я не пошел в школу, ссылаясь на головную боль. Антон тоже никуда не пошел, ссылаясь на то, что у него болит желудок. Он быстро заснул или мне так показалось. Я медленно подошел к кровати и нагнулся, чтобы поцеловать. Вдруг он резко открыл глаза, и я в страхе хотел отойти от него, но не успел. Его теплые нежные руки обхватили меня за талию, и мы слились в одном нежном поцелуе. Потом он полез мне в трусы, но я не сопротивлялся, это было как в раю, и мы занялись любовью. Я не чувствовал боли, хотя нет, поначалу было больно, но потом… Я ему во всем признался. Я его люблю!!! Люблю безумной сумасшедшей любовью!!! Мы долго лежали после этого в постели в обнимку. Было приятно ощущать его руки, его тело. Но мы лежали недолго, потому что в комнату кто-то постучался. Мы быстро оделись, и я пошел открывать дверь. - Кто там? - спросил я. - Григорий Иванович! Открывайте, - прокричал наш воспитатель. Мы переглянулись, и я открыл дверь. - Что так долго не открывали? – басом спросил он. - Да, - протянул я, - мы спали. - Вместе, что ли? – изображая улыбку, выдавил из себя Григорий Иванович. - Да нет, вы что? – возразил Антон. - Да ладно, пошутить нельзя что ли? – засмеялся Ваныч, - ну что, голубчики, как дела? – как-то по-докторски спросил он. - Да все нормально, - помялись мы, - только вот голова болит. - И живот, - добавил Антошка. - Ну конечно, а попа у вас не болит? - Попа? Нет, не болит! – соврал я. - Что, совсем? Ну ладно, пошел я. Предупреждаю вас, если еще раз заикнетесь про живот и голову, все равно пойдете в школу, ясно? - Ясно, - в один голос ответили мы. Антон закрыл за ним дверь и нежно поцеловал меня в лоб. -Ты чудо!! – прошептал он мне на ушко. Я сделал мягкую улыбку и лег в кровать. Вот так мы начали встречаться, но, конечно, о нашей связи никто не знал. Вот так мы встречались ровно год. В один зимний вечер я прогуливался перед сном в нашем дворе. Антону сказал, что буду через час, да еще и пригласил его с собой, но он, естественно, отказался. Чуть-чуть обидевшись на него, я побрел гулять. Я вышел на улицу и вдруг поток свежего воздуха влетел с мои ноздри, а затем и в легкие. Свежий воздух!!! Луна светит так загадочно и мутно. Ну конечно, зима потому что, а я то сразу не сообразил! Фонари светят на снег, и поэтому он так красиво переливается, как глаза Антона. Антон! Он меня там ждет, мой Антоша, Антошечка! Я ускорил шаг в сторону входа. В доме никого не было, так как все совершали вечернюю прогулку. Я побежал по коридору в надежде, что мой Антошка меня ждет, добежав, я тихо открыл дверь и... увидел Антона, который целует какого-то парня. Ах, да, этот парень тогда был в ванной год назад. Я долго стоял как вкопанный, пока, наконец, сам не пробудился от этого страшного сна. Но это был не сон. Это была реальность! Я тихо подошел к ним, хотя мои ноги были ватными, я боялся споткнуться. Я не соображал, что я делаю, но я взял за шкирку того, как бы его назвать, любовника и начал усиленно бить. Но так как он был сильнее меня, он повалил меня на пол с криками «Он мой!» и начал усиленно бить кулаками по моему лицу, а Антон спокойно наблюдал за нами. Конечно, было больно, но я боли не чувствовал, во мне была только ярость, ненависть и чувство униженности. Тут подбежали другие мальчишки вместе с воспитателем и кое-как нас разняли. В последствии этой драки мне разбили нос. Спустя некоторое время я только тогда почувствовал боль. Боль физическую и моральную. Я лежал на кровати и думал о дальнейшей моей судьбе. Молил ее о том, чтобы все было хорошо. Я плакал как девчонка.

Глава 2.

Я закончил одиннадцать классов и пошел учиться в институт на переводчика иностранных языков. Я даже забыл Антона. Вся жизнь прекрасная дорожка, по которой надо идти вперед и не надо смотреть назад. Жизнь вообще прекрасная штука, надо радоваться, что ты живешь, что ты дышишь, что ты можешь любить. Любовь-это чувство, дающее тебе силы, уверенность в том, что живешь не зря. Вот так я встретил на своем пути под именем жизнь одного человека. Его звали Женя. Мы познакомились с ним в том институте на курсе японского языка. Он недавно перешел учиться в наш институт. Это был высокий симпатичный молодой человек двадцати семи лет, мускулистый и самое главное без вредных привычек. Я тоже не пьющий и не курящий. Мы встретились около кабинета, поздоровались и так разговорились. Я узнал, что он учился на телохранителя, а в последствии работал. Да, эта профессия мне очень нравилась, даже захватывала дух. Но потом, по его словам, ему пришлось уволиться, так как ему прострелили правое плечо, и он не захотел больше играть со смертью. Сначала мы стали друзьями. Я вообще не хотел, чтобы о моей личной жизни знал весь институт, поэтому не говорил никому о своей любви к мужчинам. Так он заходил ко мне в гости, ну а потом мы стали, не разлей вода. Он рассказывал о себе, а я о себе. Каждое утро мы встречались возле остановки, чтобы вместе поехать в институт. Как-то раз я не пошел никуда, просто мне было одиноко и грустно оттого, что я не могу быть с мужчиной, который мне очень нравится. Я взглянул на себя в зеркало и разрыдался как маленькая девочка, у которой отобрали куклу. Хотя на девочку я не похож, но все же плакал. Вдруг кто-то позвонил в дверь. Я еле как дополз до нее и начал открывать, захлебываясь слезами. Я вспомнил, что это Женя пришел для того, чтобы мы поехали в институт. Я еле как открыл дверь и увидел его. Ноги подогнулись, и я, облокачиваясь на стенку спиной, медленно съехал вниз, садясь сразу же на корточки. Он подошел ко мне и спросил. - Что случилось, Игорь? - Ничего, - сказал я, захлебываясь слезами, - просто надоела эта жизнь. - Конкретнее, Игорь, что стряслось, - не унимался он. - Просто, пойми. Зачем жить, если не можешь любить! - Как не можешь любить? - Да вот так. Не можешь любить того человека, с кем хочешь быть! Нельзя тебе его любить и все! И он тебя не любит, потому что не может! - Что, девушка тебе отказала? - Нет, не девушка. Пойми, я не такой, как все, я гей!!! Понимаешь, гей! Я не могу быть с тем, кого люблю! - И кого ты любишь, если не секрет? - Кого-кого, тебя! Вот кого! - Меня??? Он недоумевающими глазами посмотрел на меня, лицо его заметно округлилось, а рот чуть приоткрылся. - Что с тобой? – тихонько спросил я. - Просто не ожидал услышать такой ответ, - он посмотрел на пол, потом на меня, затем опять на пол, - Игорек, не расстраивайся ты так. Вот ты меня любишь и не знаешь, какой я. - Я знаю, ты добрый, хороший, я это чувствую, - еле прошептал я, стирая со щеки слезы. - Как ты можешь знать? - Я чувствую, - повторил я и почувствовал, что что-то мокрое катится по щекам. Это были слезы. - Ты плачешь, как девчонка. Давай ты сейчас успокоишься, и мы поговорим. - Давай. Я пошел в ванную умыться, после вышел и мы сели на диван. - С тобой все нормально? – спросил он. - Вроде бы, - сказал я, - вот только голова болит. - Ты скажи, у кого она не болит. И ты, конечно, плакал, как трехлетний ребенок, с чего бы она у тебя не болела, - начал было отчитывать меня Женя. - Да, ладно тебе. - Что ладно? Меня трясет, как собаку на помойке. Так, теперь ты мне все расскажешь подробнее. - Что? - Все! - Люблю я тебя, хотя не должен. Понимаешь, я не такой, как все. Я гомосексуалист. Ты не можешь любить меня, потому что ты нормальный, а я…просто я не могу любить. - А что ты подразумеваешь под словом «нормальный»? – нехотя выдавил он. - Нормальный, значит нормальный. Ну, как объяснить? Вот ты нормальный, потому что тебя влечет к девушкам, а я ненормальный, потому что меня влечет к мальчикам. Вот так! - Ты многого обо мне не знаешь. Вот почему ты думаешь, что я нормальный? - А разве нет? – я вдруг почувствовал на секунду радость и везение. - Нет, я такой, как ты, - пояснил он. - Ты гей? А почему ты мне раньше не говорил? – сердце мое подпрыгнуло выше неба, я почувствовал, что лечу. - Ну, вот как я мог тебе сказать? Ты сам подумай. А вдруг ты бы меня не понял, и я бы потерял друга, дорогого мне друга. А что подумает весь институт? Да бог знает что! - А я бы тебя понял! - А кто знал, что ты тоже того самого? - Какого того самого? - Ну, того, в смысле гей! - Не доверял, значит. - А как я мог доверить это тому, кого считал нормальным? - Но я же «ненормальный»! - А кто знал… Мы долго сидели и разговаривали обо всем. Потом я его обнял и поцеловал в губы и тут же встретил ответ. Это было так замечательно. Потом мы пошли на кухню, и, выпив по чашечке кофе, отправились гулять. Погода была прекрасная, дул теплый осенний ветерок. Такое чувство, что сейчас лето, а не осень. Листва на деревьях была еще зеленая. Мы шли по аллее в парке, обнявшись и разговаривая о своем. Вокруг проходили люди и смотрели на нас очень косо. Честно говоря, мне было глубоко наплевать на всех, потому что я люблю его, люблю до безумия. Как хорошо снова ощутить то, что не зря живешь, что любишь, что хочешь отдать своему «спасителю» все свое тепло, всю любовь, ласку. Этим спасителем и был мой дорогой и любимый Женечка. Он шел, рассказывая о своей жизни, о родителях, которые давно знают, что он гей и сейчас уже свыклись с таким словом. По его словам его родители – это ангелы, хорошие и добрые ангелы. Я шел, и слезы капали из глаз. - Что с тобой? – спросил Женя, глядя на меня. - Ничего, просто ты рассказываешь о своих родителях, а мне нечего рассказать про своих. - Что, поссорились? – сочувствующим голосом спросил Женя. - Нет, не поссорились. Просто они умерли в автокатастрофе, когда мне было тринадцать лет. Они были замечательными! - Я сочувствую тебе, солнышко. - Все это дело давно минувших дней. Они живут, живут в моем сердце, и будут жить всегда. - Ладно, не плачь. Все мы когда-нибудь умрем. Бог создал нас, Богу и суждено забрать нас. Судьба такова. - Да что ему там суждено? Он там сидит и не понимает, как мне без них плохо. Пусть он тогда и меня заберет. Судьба, судьба – это когда твои родители умирают, когда ты толком и не знаешь мир? Ты, как маленький волчонок, у которого еще не открылись глазки, и он пытается ползти, хотя ничего не видит, а какие-то идиоты убили его мать, которая смогла бы позаботится о нем. Теперь же волчонок, такой маленький и беззащитный, должен сам заботиться о себе. А вот теперь вопрос: выживет ли он или умрет от холода и от голода? Ну, отвечай же. - Наверное, умрет. - Вот и я так же. Никто не может сейчас меня направить на нужный путь, подсказать, что можно делать, а что нет. - А как же я? - А ты уверен, что хочешь быть со мной? - На все сто! - Да ладно, не зарекайся. - Ты мне не веришь? - Верю, просто в один прекрасный день ты найдешь другого и забудешь про меня. - Не найду, ведь мне нужен только ты! Я понял, что я тебя люблю! Всю дорогу мы шли и разговаривали о жизни. Потом, по пути домой, мы зашли в магазин, купили вино и всякие разные консервы, салаты и тортик. Маленький тортик, нас же двое, зачем нам большой. Я быстро накрыл на стол, и мы сели ужинать. Налили в бокалы вино и стали праздновать то, что мы теперь вместе и вместе будем переживать все, что бы с нами не случилось. Ведь нас теперь двое. Женя мне показался в одно и то же время другом, который может успокоить меня, и парнем. О Боже, кто бы знал, как я его люблю! Все неприятности, происходившие со мной со дня моей жизни, канули в прошлое. Теперь все по-другому, жизнь начинается заново. Судьба дала мне новый шанс. Эх, если бы была жива моя мать, я бы сейчас делился ей своим великим и необычным счастьем. И все-таки жизнь прекрасна!

Далее